Какое-то время Венера еще держалась прежних представлений о красоте и гигиене. Запасы нательного белья, традиционно входившего в приданое россиянок любого сословия, оказались таковы, что по свидетельству Александра Васильева, иные петербурженки еще в 70-е годы донашивали дореволюционные сорочки и панталоны. Конечно, комплекты стали проще и легче – из 7 обязательных предметов были вычтены нижние юбки и корсеты. Но причиной тому послужили отнюдь не эстетические идеалы революции и уж тем более не европейская мода, спровоцированная новыми силуэтами Поля Пуаре. Нищета, разруха и политика военного коммунизма, исключающая внимание государства к женским прихотям, – вот что определяло содержание нижнего гардероба гражданки молодой Республики Советов. С 1917 по 1920 год шла активная экспроприация частных фабрик и пошивочных мастерских. Новорожденное государственное объединение Главодежда, по ведомству которого теперь проходило исподнее, ориентировалось исключительно на производство мужского белья, главным образом, для военных. Женщины шили себе белье сами. Благо в ту пору едва ли не каждая владела основами рукоделья. Дореволюционные дамские журналы уверяли что «любое, самое роскошное белье осуществимо парой прилежных рук не только специалистки, но и любительницы». Крой был элементарен, главная трудность – отделка. Кропотливые вышивки вроде прорезной глади или ришелье в годы лишений сменила простая мережка. Но с приходом НЭПа и открытием кооперативов женщины, обладающие средствами и вкусом, с удовольствием вернулись к дореволюционным апплике, валансьенам и даже снова стали носить корсеты. В 1924 году количество корсетных мастерских в Петрограде сравнялось с дореволюционным. Кстати, корсетные изделия, к которым относится и столь необходимый женщине бюстгальтер, еще долго оставались, проблемой советского легпрома. Даже ГОСТ 1940 года предусматривал всего одну модель бюстгальтера. Лишенная вытачек конструкция из сурового тика или менее сурового дамаста напоминала латы Орлеанской девственницы. И ту отшивали всего в трех размерах. Частично потребительский спрос удовлетворяли ателье. Но лучшие бюстгальтеры делали надомницы. Брали дорого – за эти деньги можно было приобрести в магазине пять комплектов фабрики «Красная работница»: рубашка и панталоны из белого хлопка со скромной кружевной отделкой. Или заказать в элитном ателье «Ленинградодежды» шикарный гарнитур из шифона модного цвета «розовый зефир». Но как быть, если грудь не укладывается в прокрустово ложе госстандарта!

В послевоенные годы консервативные руководства по гигиене продолжали настаивать на хлопке белого цвета как наиболее подходящем материале для женского белья. Но уже не по нужде, продиктованной отсутствием стойких красителей и деликатной мануфактуры, а, скорее, по привычке. Из побежденной Германии привезли оборудование и технологии, значительно улучшившие качество и ассортимент женского белья. К прежней, сугубо гигиенической его функции присоединилась эротическая. Появились короткие трусики и комбинации по фигуре, с отрезным передом, вытачками, подрезными бочками. Их шили из шелкового или вискозного трикотажа, декорировали воланами, цветными бейками, кружевом. Белый цвет сменился на лимонный, розовый, голубой, сиреневый… В условиях послевоенного демографического спада требовалось повысить градус соблазна. Кроме того, женщина стала реальной экономической единицей. Более 80% работали, получали заработную плату, а значит, могли потратиться на приличное белье. Корректирующая функция белья тоже была пересмотрена. После заседания Политбюро 1957 года, на котором Екатерина Фурцева заявила о неотъемлемом праве женщин СССР на качественные бюстгальтеры, появились модели с вытачками, а размерный ряд увеличился до семи. Кстати, сама Фурцева отечественного не носила. Заграничное белье могли себе позволить и рядовые гражданки – в послевоенные годы в Советский Союз хлынул поток ширпотреба из Америки и освобожденной Европы. Но, большая часть продавалась втридорога на черном рынке. Иностранные фильмы, журналы, а позже Московский международный фестиваль молодежи и студентов несколько расширили представления гражданок о европейской моде, но что толку! Несмотря на некоторые положительные перемены, отечественная промышленность, неповоротливая в условиях планово-распределительной системы, не поспевала за полетом фантазии западных дизайнеров. Да и не особо стремилась. Почти до конца века мода в нашей стране была даже не региональным изводом общеевропейской, а совершенно самостоятельным явлением, определяемым особыми экономическими условиями и государственной идеологией.

ГОСТ 1970-го предусматривал уже девять размеров бюстгальтеров. Появились застежки нового образца, регулируемые бретели, косточки, новые эластичные материалы и синтетическое кружево отечественного производства. Но и вкусы потребителя индивидуализировались. Были женщины, которые ценили в белье не красоту, а практичность. Всем цветам они предпочитали белый – ко всему подходит. И если получали в подарок кружевную комбинацию, откладывали – для похода к врачу. Но были и те, что за бюстгальтер, как у Бриджит Бардо, не жалели треть зарплаты. В 70- годы на черном рынке белье, особенно французское, стоило очень дорого. Главными поставщиками были моряки. Советские мужчины неловко чувствовали себя в дамских магазинах, и за страдания брали дополнительную компенсацию. Квартирные распродажи, устраиваемые цирковыми и балетными, были дешевле, но доступ ограничивался кругом доверенных лиц. Ближе к восьмидесятым цены упали благодаря продукции подпольных кооперативов. Цеховики оперативно реагировали на спрос и даже формировали его. Так за кассетами с фильмом Эмманюэль появилось белье с прозрачными вставками – копия белья героини. Вообще, увлечение бордельным дизайном – характерная примета того времени. Кооперативные магазины первых лет перестройки подозрительно напоминали секс-шопы: дикие расцветки, винил, перья… Разодевшись в пух и отряхнув с себя прах старых моральных императивов, Венера вступала в новую жизнь…